Багульника манящие цветы. 2 том - Валентина Болгова

После сегодняшнего разговора с женой, Павел, выйдя из дома в сторону дома грузина, что – бы забрать своих детей, решил во спасение своего семейного счастья бросить пить. С этого момента, с сегодняшней минуты он навсегда покинет вредную привычку – прибегать к алкоголю, как к спасательному кругу своей чрезмерной застенчивости перед его любовью к своей собственной жене. Если на кон поставлена семья, то он удержит её во что бы – то ни стало. Пашка больше не допустит такого, что не помнил даже того, что вытворял накануне. До такого опускаться он больше не имеет права.

После работы, забрав Леонида и Танюшку у Раиски, он первым делом решил с ними просто погулять. Последнее время он совсем не уделяет им время. Для начала зашёл с ними в магазин, накупил детям сладостей, а оттуда все вместе отправились к речке.

Был конец мая. Снег ещё лежал, но весна вступала в свои права, и уже повсюду был заметен её приход. Кое – где виднелись проталинки, грело солнышко и радовало душу, начинал распускаться багульник. Хорошее Пашкино настроение передавалось и его детям.

Лёнька первым делом кинулся с отцу с вопросом:

– Па, а мы будем костёр разжигать?

– Да, с костром было бы ещё лучше, правда, Лёнь?

Танюшка, как всегда, подхватившая идею брата, с большой надеждой стала смотреть на отца.

– Костёр, так костёр. Спички найдём, сухой хворост добудем.

Пашка торопливо стал хлопать по карманам своих брюк, выискивая спички.

– Добудем! – весело подхватил Лёнька и первым кинулся на поиски хвороста.

Склон небольшой горы, расположившейся вдоль Муякана, почти весь уже был освобождён от снега и на его проталинах были видны ветки, шишки от сосен и Лёнька, выбирая посуше хворост, бежал с ним к отцу. Тот уже поджигал первые сухие веточки и вскоре, общими усилиями, костёр набрал силу и своими язычками пламени весело заиграл на берегу реки на радость Лёньке и Танюшке.

А Павлу от этого было хорошо. Сердце его пело, он, не выдержал такого прилива радостных чувств, вскочил и решил пошалить. Ринулся к реке, стал перепрыгивать

с камня на камень.

Вскоре был уже почти на середине речки. Вокруг шумел поток воды, и хотелось от радости плясать на этих камнях. Вдруг ему вспомнился плот из своего детства, уплывшего по реке Валуйки Петьку, и прыгать на камнях, играя с коварной стихией, Пашке вмиг расхотелось. Он не имеет права сейчас уплыть по быстрому течению, зная о том, что на берегу его дети. Они кричат, зовут отца вернуться. Лёнька машет руками, просит скорее возвращаться, а то того и гляди – свалится его отец со скользкого камня в холодную воду. Пашке это приятно – это здорово, когда есть кому о тебе беспокоиться.

Уже почти на берегу Пашка всё же поскользнулся и очутился в воде. Холодная вода проникла в одежду и в ботинки. Не подавая вида, что ему холодно, он весело воскликнул:

– Настоящий поход никогда не проходит без казусов.

Он быстро стянул с себя ботинки, поставил у костра сушиться. Танюшка, убедившись, что отцу не больно и совсем не холодно без ботинок и куртки, которую он тоже снял и повесил у костра, радостно закричала на весь берег:

– Ура! У нас настоящий поход! С казусом!

Лёнька смеялся над словами своей сестры и был полностью с ней согласен.

Набегавшись вдоль реки по берегу, уставшие Леонид и Танюшка присели к костру, рядышком с отцом и у Пашки на сердце было тепло от этого их прикосновения, от общения с ними, своими детьми.

Обняв обоих своих детей, Павел рассказывал им про своё детство, про Шипов лес, что находился сразу же за их домом и что из деревьев того леса строили корабли. Рассказывал про свой плот и своего друга Петьку, который мечтал стать капитаном дальнего плавания, про то, как до сих пор не знает он ничего о своём друге.

Лёнька вспомнил своего погибшего друга Виталика и признался отцу, что он очень привязался к сыну тёти Раи, что очень дорожит их дружбой и надеется, что жить они все будут долго и счастливо. Павел был согласен с сыном в том, что Раискин сын Митя хороший товарищ для Лёньки, да и вообще, очень даже симпатичный парень и ему повезло, что в роли отца он имеет Сашко. Уж он – то никогда не обидит мальчика, потому что очень любит его маму. Лёнька тут – же спросил:

– Выходит, что настоящий Митин отец совсем не любил тётю Раю? Бросил и её и сына? Но Митину маму нельзя не любить! Я, например, даже и не представляю, как бы мы все жили без неё, правда, пап?

Слова сына навели на Пашку некую грусть. Он стал натягивать на ноги непросохшие ещё ботинки, мокрую куртку, стал поторапливать детей идти домой, так как уже почти стемнело.

Пашка иногда признавался себе в том, что они с Раиской могли бы иметь ребёнка. Мальчик был бы это или девочка – Пашке было – бы абсолютно всё равно, он любил бы этого ребёнка всей своей душой. Ведь этот человечек мог бы стать созвездием двух неразлучных с детства душ. Все тайны, доверенные только друг другу, обговаривающие в шалашике или в Раискиной комнате, появившийся на свет первенец носил бы все их сокровенные мысли и тайны. Рос бы этот малыш, бережно храня в себе бескорыстную детскую дружбу мальчика и девочки, да только не случилось – не стали они мужем и женой. А Пашка был уверен – появись на свет этот самый ребёнок, он был бы ему самым лучшим отцом на свете, самым лучшим мужем для его матери и рассказывал бы он ему о том, как вместе росли с его мамой, о чём мечтали и грезили…

Помешивая потухшие угли костра, Лёнька проговорил:

– Не хочется уходить. Когда ещё сможем вот так вместе отдохнуть?

– Я обещаю, что на будущий выходной сможем снова придти сюда. Думаю, что и мама не откажется. Сашко и тётя Рая не очень – то любят походы, но вот Митю в следующий раз мы с собой возьмём обязательно.

Павел незаметно от детей вздохнул – как встретит его сейчас Катя? Неужели снова будет настаивать на разводе с ним?

Оглянувшись вокруг и заметив, что ещё не совсем стемнело, поторопился на склон.

Выбирая распустившиеся веточки багульника, бережно их ломал, собирая в букет.

Передавая букетик Леониду, произнёс:

– Маме принесём, она будет рада.

Лёнька, принимая от отца цветы багульник, кивнул:

– Да, все женщины любят цветы.

Вскоре все они шагали к дому, понимая о том, что их мама уже заждалась.

Отсутствие дома Катерины в такой час обеспокоили Павла.

Лёнька, опечаленный тем, что не вручил маме букетик, пошёл готовиться к школе.

К нему присоединился и Павел. Лёнька, не привыкший к такому вниманию к себе со стороны отца, поторопился его заверить:

– Да сам я справлюсь, пап. Ты и так сегодня постарался для нас.

Лучше найди маму, она наверняка у тёти Раи. Отправилась нас искать. Иди и успокой её.

Слова сына заставили Павла задуматься. Он и сам собирался отправиться к грузину, что – бы вернуть жену домой, да только боялся – захочет ли видеть его Катя? Несколько раз пытался выйти из дома, да так и не решился на это.

Лёнька подготовился к школе, слонялся из комнаты в комнату, прислушиваясь к шагам в коридоре. Он ждал возвращения матери, что – бы подарить букетик, который они нарвали для неё у речки. Хотелось похвастаться о том, как хорошо они провели сегодня время с отцом, и маме это понравилось бы.

Мальчишка давно чувствовал какой – то холодок между отцом и матерью, но в их отношения не вмешивался – взрослые сами должны в своих чувствах разобраться. Он просто сочувствовал им, да и себе тоже, так как любил он их обоих одинаково. Выжидал время и искренне верил, что вопреки всему всё в их семье наладится.

Танюшка уже безмятежно спала, не дождавшись мать, и Павел отправил сына тоже спать, пообещав, что сейчас он пойдёт к Сашко и приведёт маму домой, наверняка она сейчас там находится. Пашке очень хотелось в это верить.

Лёнька про себя недовольно буркнул, что пора бы уже давно было этим заняться, но его отец этих слов сына не слышал – он уже торопился к дому грузина. Подходя к дому друга, он увидел свет в окне его кухни. Потихоньку подкрался, заглянул в окно и увидел свою Катерину, мирно беседующей со своей подругой. Облегчённо вздохнув, Пашка присел на крылечко. Здесь, здесь его Катерина, жива и здорова. Захотелось вдруг закурить, но в замешательстве сигарет он с собой не захватил и, заметив в окне грузина работающий телевизор, тихонько постучал. Вскоре в окне появилось лицо Сашко. Сквозь ночную темноту разглядел Павла, сказал радостно:

– Я сейчас, Паша!

И уже через минуту грузин вышел на улицу, угощая друга сигаретами. Затянувшись сигареткой, Пашка произнёс:

– Давай, посидим вдвоём, спокойно покурим. Жёны наши наговориться не могут. И о чём только можно столько беседовать? Неужели не наговорились на работе?

– Мы вот тоже с тобой работаем вместе, а поговорить по душам не получается. Только по праздникам встречаемся, и то редко. Последнее время ты, Паша, отстраняешься от меня, других приятелей заводишь, тебе с ними интересней, чем со мной? Надоел тебе Сашко? Стал забывать грузина? А нашим жёнам можно только позавидовать – находят время и после работы встречаться.